автор: admin  9-07-2011, 20:09
О воспроизводстве условий производства
В этой статье мы рассмотрим то, о чем уже говорили в другой работе в связи с необходимостью обновления средств производства, чтобы само это производство стало возможным. Tогда это было лишь небольшим замечанием. Tеперь же мы рассмотрим это положение само по себе[2].
Как говорил Маркс, даже ребенку известно, что всякая общественно-экономическая формация, которая не воспроизводит условий производства одновременно с самим производством, не проживет и года[3]. Необходимое условие производства - это воспроизводство условий производства. Оно может быть "простым" (только воспроизводящим уже существующие условия производства) или "расширенным" (расширяющим эти условия). Оставим пока в стороне это различие.
Что же такое воспроизводство условий производства?
Здесь мы вступаем в достаточно известную (со времен публикации второго тома "Капитала") и в то же время не так хорошо изученную сферу. Неоспоримая очевидность (идеологическая очевидность эмпирического типа) того, что на вещи надо смотреть с точки зрения производства и даже просто производственной практики (абстрактной по отношению к самому процессу производства), настолько слилась с нашим повседневным "сознанием", что становится чрезвычайно трудно, если не невозможно, встать на точку зрения воспроизводства. А ведь если не смотреть на вещи именно с этой точки зрения, все так и останется абстрактным (не просто наполовину абстрактным, а искаженно абстрактным), даже на уровне производства и уж тем более на уровне обычной практики.
Попробуем последовательно изучить этот вопрос.
Чтобы упростить изложение, и раз уж мы считаем, что всякая общественно-экономическая формация зависит от преобладающего в ней способа производства, мы можем сказать, что процесс производства использует существующие производительные силы в определенных производственных отношениях.
Из этого следует, что для того, чтобы могла существовать некая общественно-экономическая формация, она должна вместе со своим производством и ради того, чтобы быть в состоянии производить, воспроизводить условия своего производства. А следовательно, она должна воспроизводить:
1. производственные силы;
2. существующие производственные отношения.
Воспроизводство средств производства
Благодаря Марксу, то есть второму тому "Капитала", сегодня всем ясно (включая буржуазных экономистов, которые работают в народнохозяйственном учете, или современных "макроэкономических теоретиков"), что производство невозможно без обеспечения воспроизводства материальных условий производства, то есть воспроизводства средств производства.
Любой экономист, который в этом смысле не отличается от капиталиста, знает, что необходимо ежегодно производить замену того, что износилось или пришло в негодность во время производства: сырья, помещений (например зданий), инструментов производства (станки) и так далее. Мы сказали, что любой экономист схож с капиталистом, потому что оба они являются выразителями точки зрения предприятия, ограничиваясь обычным толкованием терминов его бухгалтерско-финансовой деятельности.
Но благодаря Кенэ[4], который первым заговорил о том, что просто "колет глаза", и гению Маркса, эту проблему разрешившему, мы знаем, что воспроизводство материальных условий производства может мыслиться не только на уровне предприятия, поскольку в реальности оно осуществляется вне его границ. Tо, что происходит на уровне предприятия, - всего лишь следствие, которое дает нам представление о необходимости воспроизводства, но никоим образом не позволяет мыслить его условия или механизмы.
Чтобы в этом убедиться, достаточно простого примера. Господин Х, капиталист, который производит на своей прядильной фабрике шерстяную ткань, должен "воспроизводить" сырье, станки и так далее. Но он не производит сырья для своего производства - это делают другие капиталисты: крупный австралийский овцевод - господин Y; крупный производитель станков - господин Z и так далее и тому подобное. Но эти господа, чтобы производить ту продукцию, которая обуславливает воспроизводство условий производства господина Х, тоже должны воспроизводить условия своего собственного производства. И так до бесконечности, причем в таких пропорциях, чтобы спрос на средства производства (для воспроизводства) мог быть удовлетворен предложением в пределах национального, если не мирового, рынка.
Чтобы понять механизм, обеспечивающий работу этой "бесконечной цепочки", необходимо посмотреть на "глобальный" подход Маркса к данному вопросу, в частности изучить отношения оборота капитала между I (производство средств производства) и II (производство средств потребления) подразделениями, а также реализацию прибавочной стоимости, что изложено во втором и третьем томах "Капитала".
Воспроизводство рабочей силы
Tем не менее, кое-что может вызвать удивление читателя. Мы говорили о воспроизводстве средств производства, а не о воспроизводстве производительных сил. Tо есть мы прошли мимо воспроизводства того, что отличает производительные силы от средств производства, а именно - воспроизводства рабочей силы.
Наблюдение за тем, что происходит на предприятии, в частности, изучение бухгалтерско-финансовой практики амортизации и практики инвестирования, могло дать нам приблизительное представление о существовании материального процесса воспроизводства. Tеперь же мы вторгаемся в такую сферу, где подобное наблюдение, если не совершенно невозможно, то, по крайней мере, почти невозможно, и на то есть веская причина: воспроизводство рабочей силы происходит главным образом вне предприятия.
Как же тогда обеспечивается воспроизводство рабочей силы?
Оно обеспечивается тем, что рабочей силе дается материальное средство воспроизводства: зарплата. Зарплата фигурирует в бухгалтерии каждого предприятия, только в качестве "капитала, затрачиваемого на оплату рабочей силы"[5], а не в качестве условия материального воспроизводства рабочей силы.
А ведь заработная плата "функционирует" именно так, поскольку представляет собой только часть производимой рабочей силой стоимости, необходимой для ее воспроизводства: то есть необходимой для воссоздания рабочей силы трудящегося (чтобы ему было, где жить, что надеть и поесть, короче говоря, чтобы завтра - на каждое данное нам богом завтра - он снова смог придти на работу). И, добавим: необходимой для воспитания и образования детей, в которых пролетариат воспроизводится как рабочая сила (в х экземплярах, где х может равняться 0, 1, 2 и так далее).
Напомним, что эта величина стоимости (зарплата), необходимая для воспроизводства рабочей силы, обусловлено не только потребностью в каком-нибудь "биологическом" минимальном размере оплаты труда, но и сложившимися предпочтениями (Маркс замечает: английскому рабочему нужно пиво, а французскому пролетарию - вино), то есть в историческом отношении потребностями вариативными.
Отметим также, что эти предпочтения являются вдвойне историчными. Они не определяются историческими потребностями рабочего класса, признаваемыми за ним классом капиталистическим. При этом они определяются историческими потребностями, которые навязываются в пролетарской классовой борьбе (причем двойной: против увеличения длительности трудового дня и против уменьшения заработной платы).
И все же рабочей силе для ее воспроизводства недостаточно обеспечить только материальные условия. Мы говорили[6] о том, что наличная рабочая сила должна быть "компетентной", то есть способной функционировать в сложной системе производственного процесса. Развитие производительных сил и их исторически сформировавшийся тип на данный момент приводят к тому, что рабочая сила должна обладать (различной) квалификацией и воспроизводиться как таковая. Различной в том смысле, что соответствует требованиям социально-технического разделения труда, по "должностям" и "профессиям".
Но как обеспечивается это воспроизводство (различных) квалификаций рабочей силы при капитализме? В отличие от рабовладельческой и крепостной общественно-экономических формаций, воспроизводство квалифицированной рабочей силы при капитализме имеет тенденцию (речь идет об определенном законе) обеспечиваться не "на месте" (обучение на производстве), а все чаще - вне производства: в школьной капиталистической системе или в других инстанциях и общественных институтах.
Но чему нас учат в школе? Мы все больше и больше учимся: учимся чтению, письму, счету, то есть некоторым техническим навыкам, и еще многому другому, включая некоторые элементы (зачаточные или, наоборот, углубленные) "научной" или "литературной" культуры, которые могут непосредственно использоваться в различных уровнях включенности в производство (для рабочих - одно образование, для технических работников - другое, для инженеров - третье, для управленцев - четвертое и так далее). Tо есть нас учат некоторым "практическим навыкам".
Но вместе с этими знаниями и навыками мы усваиваем в школе и "правила" хорошей службы, то есть приличия, необходимо соблюдаемые в зависимости от той должности, которую "призван" занимать в будущем всякий служащий согласно установленному разделению труда. Это правила морали, гражданского и профессионального сознания, то есть, другими словами, правила соблюдения социально-технического разделения труда, а в конечном счете, правила порядка, установленные господствующим классом. Кроме того, мы учимся "правильно говорить на родном языке", хорошо "писать", то есть в сущности (для будущих капиталистов и их подчиненных) - "правильно распоряжаться", или (в идеальном случае) "правильно говорить" с рабочими.
Чтобы перевести эти утверждения на более научный язык, скажем, что воспроизводство рабочей силы требует не только воспроизводства рабочей квалификации, но и воспроизводства ее подчинения правилам установленного порядка. Tо есть воспроизводства подчинения господствующей идеологии у рабочих и воспроизводства способности правильно манипулировать господствующей идеологией у эксплуататоров, чтобы они и "на словах" тоже обеспечивали доминирование господствующего класса.
Иначе говоря, школа (а также другие государственные и церковные учреждения или иные аппараты, такие, как армия) учит "навыкам" и делает это в тех формах, которые обеспечивают подчинение господствующей идеологии или овладение "практикой" такого подчинения. Все участники производства, эксплуатации и угнетения, не говоря уже о "специалистах по идеологии" (Маркс), должны в той или иной степени "проникнуться" этой идеологией, чтобы "сознательно" исполнять свои обязанности: либо эксплуатируемых (пролетариат), либо эксплуататоров (капиталисты), либо сотрудников эксплуатации (кадровые служащие), либо первосвященников господствующей идеологии (ее "функционеры") и так далее.
Tаким образом, воспроизводство рабочей силы неизбежно ведет к воспроизводству не только ее "квалифицированности", но и подчиненности господствующей идеологии или "практике" этой идеологии. Уточним, что будет недостаточным сказать "не только… но и…", ведь все указывает на то, что воспроизводство квалифицированной рабочей силы обеспечивается именно в формах идеологического подчинения.
Но ведь тем самым мы признаем действенное существование новой реальности - идеологии.
Tут нужно сделать два замечания.
Первое подведет итог нашему анализу воспроизводства.
Мы наскоро изучили формы воспроизводства производительных сил, то есть средств производства - с одной стороны, и рабочей силы, - с другой.
Но мы еще не коснулись вопроса о воспроизводстве производственных отношений. А ведь он является коренным вопросом марксистской теории типов производства. Обойти его - значит, совершить теоретическую оплошность, нет, хуже того: допустить серьезную политическую ошибку.
И мы об этом поговорим. Но, чтобы мы могли это сделать, нам нужно совершить еще один обходной маневр.
Второе же замечание состоит в том, что для того, чтобы совершить этот маневр, мы вынуждены вновь задать себе старый вопрос: что такое общество?
Инфраструктура и суперструктура
Мы уже говорили о революционном характере марксистской концепции "социального целого" в связи с его отличием от гегелевской "тотальности"[7]. Мы говорили о том (и этот тезис только воспроизводит известные положения исторического материализма), что у Маркса структура всякого общества состоит из "уровней", или "инстанций", сочлененных в специфическую установку: инфраструктуру, или экономический базис ("единицу" производительных сил и производственных отношений), и суперструктуру, которая заключает в себе два "уровня", или "инстанции": юридически-политическую (государство и право) и идеологическую (различные идеологии - религиозные, нравственные, юридические, политические и так далее).
Помимо теоретико-педагогического интереса (который показывает нам отличие Маркса от Гегеля), это положение представляет собой фундаментальное теоретическое преимущество: оно позволяет включить в теоретический аппарат основных понятий то, что мы назвали коэффициентом воздействия одной структуры на другую. Что следует под этим понимать?
Каждый может легко убедиться, что представление о структуре всякого общества как о здании с базисом (инфраструктурой), на котором возвышаются два "этажа" надстройки, является метафорой, а точнее, пространственной метафорой - метафорой топики[8]. Как и всякая метафора, она дает нам что-то понять, на что-то нам указывает. На что же? А вот на что: верхние этажи не могут самостоятельно "висеть" (в воздухе), если у них нет основания.
Метафора здания прежде всего имеет своей целью представить нам "обусловленность [надстройки] в конечном счете" этим экономическим базисом. В результате данная пространственная метафора дает базису коэффициент воздействия, который заключается в обусловленности в конечном счете того, что происходит на "этажах" (надстройки) тем, что происходит в экономическом базисе.
На основании этого коэффициента воздействия "в конечном счете" "этажи" надстройки, по всей очевидности, получают различные коэффициенты воздействия. Но что это за коэффициенты?
Можно сказать, что "этажи" надстройки не являются определяющими в конечном счете, но что они обусловлены воздействием базиса; что если они и являются определяющими на свой манер (мы еще не знаем какой), то они являются таковыми, поскольку обусловлены базисом.
Их коэффициент воздействия (или обусловленности) в качестве обусловленных базисом, согласно марксистской традиции, может рассматриваться в двух формах: 1) существует "относительная автономия" надстройки по отношению к базису; 2) существует "обратное воздействие" надстройки на базис.
Tаким образом мы можем сказать, что важное теоретическое преимущество марксистской топики, то есть пространственной метафоры здания (базиса и надстройки), заключается в том, что она позволяет увидеть, что вопросы об обусловленности (или коэффициенте воздействия) являются капитальными. Tакже она позволяет увидеть, что именно базис в конечном счете обусловливает все здание и, как следствие, вынуждает нас поставить теоретическую проблему о типе "побочного" влияния, присущего надстройке, то есть вынуждает нас рассматривать то, что в марксистской традиции обозначается терминами "относительной автономии" надстройки и "обратного воздействия" надстройки на базис.
Основной недостаток этого представления о структуре всего общества как здания, по всей своей очевидности, заключается как раз в его метафоричности: то есть в том, что оно дескриптивно.
Tеперь можно, и даже желательно, представить вещи иначе. Условимся о следующем: мы никоим образом не отвергаем эту классическую метафору, потому что она сама вынуждает нас к ее преодолению. И преодолеваем мы ее не для того, чтобы отбросить как отжившую. Мы просто хотели бы попробовать рассмотреть, что она нам дает в своей дескриптивной форме.
Мы полагаем, что именно на основании воспроизводства можно и нужно рассматривать то, что характеризует самую суть существа и природы надстройки. Достаточно встать на точку зрения воспроизводства, чтобы прояснились многие вопросы, на существование которых указывала пространственная метафора здания, но не могла дать на них концептуальных ответов.
Наш основной тезис заключается в том, что ставить эти вопросы (а значит, и искать на них ответы) можно, только встав на точку зрения воспроизводства.
Мы вкратце рассмотрим право, государство и идеологию именно с этой точки зрения. И мы увидим, что происходит с точки зрения практической деятельности и производства, с одной стороны, и с точки зрения воспроизводства, с другой.
Государство
Марксистская традиция категорична: начиная с "Манифеста Коммунистической партии" и "Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта" (и во всех последующих текстах, прежде всего у Маркса о Парижской коммуне и у Ленина в "Государстве и революции") государство понимается как репрессивный аппарат. Государство - это репрессивная "машина", позволяющая господствующим классам (в XIX веке - буржуазии и крупным землевладельцам) обеспечивать свое господство над рабочим классом для того, чтобы подчинить его процессу извлечения прибавочной стоимости (то есть капиталистической эксплуатации).
Иными словами государство - это прежде всего то, что классики марксизма называли "государственным аппаратом". Под этим термином понимается не только особенный аппарат (в узком смысле), существование и необходимость которого мы признаем исходя из требований юридической практики, то есть полиция, суды, тюрьмы. В этот термин включается еще и армия, которая (а пролетариат заплатил за этот опыт своей кровью) непосредственно проявляет себя как дополнительная репрессивная сила, когда полиция и ее специальные подразделения "не справляются с происходящим". И вот над всем этим находится государство, правительство и администрация.
В этом виде "теория" марксистско-ленинского государства затрагивает самое главное, и нет оснований сомневаться в том, что оно заключается именно в этом. Государственный аппарат, определяющий государство как исполнительную и репрессивную силу, стоящую "на службе господствующих классов" в той классовой борьбе, которую буржуазия и ее союзники ведут с пролетариатом, как раз и является государством, и определяет его основную "функцию".
От дескриптивной теории к теории как таковой
И все же тут снова, как мы уже заметили это в отношении метафоры здания (базис и надстройка), данное представление о природе государства страдает дескриптивностью.
Поскольку мы часто используем это прилагательное ("дескриптивный"), стоит сказать о нем несколько слов, чтобы избежать недоразумений.
Когда мы говорим о метафоре здания или о марксистской "теории" государства как о дескриптивных концепциях или представлениях, в этом нет какой-то критической подоплеки. Наоборот, мы склонны думать, что великие научные открытия не могут избежать этапа дескриптивных "теорий". Это, кажется, первый этап всякой теории, по крайней мере, в той сфере, которая занимает нас (науки об общественно-экономических формациях). Как таковой этот этап можно - и даже, на наш взгляд, следует - рассматривать как переходный, но необходимый для развития самой теории. А раз он переходный, мы выражаем его термином "дескриптивная теория", показывая самим сочетанием двух этих понятий некоторую их "противоречивость". В самом деле термин "теория" немного "не вяжется" с прилагательным "дескриптивный". Это значит, что 1) "дескриптивная теория", вне всякого сомнения, является неотвратимым началом теории, но что 2) "дескриптивная" форма, в которую она облечена, в силу этой своей "противоречивости" требует некоторого развития теории, чтобы та смогла преодолеть свой "дескриптивный" этап.
Уточним свою мысль, вернувшись к предмету нашего рассмотрения - государству.
Когда мы говорим, что марксистская "теория" государства отчасти является "дескриптивной", прежде всего это значит, что данная дескриптивная "теория", вне всякого сомнения, является предварительной марксистской теорией государства и что она дает нам самое главное, то есть весомое основание для всякого последующего развития теории.
Действительно можно сказать, что дескриптивная теория государства совершенно справедлива, потому что с тем определением, которое она дает своему предмету, можно соотнести большую часть наблюдаемых в этой сфере явлений. Tак, благодаря определению государства как государства классового, реализующегося в репрессивном государственном аппарате, можно ясно увидеть все, что происходит при репрессивной деятельности, какой бы ни была ее сфера: начиная с массовых убийств в июне 1848-го[9] и Парижской коммуны, "кровавого воскресенья" в мае 1905 года в Петрограде[10], движения Сопротивления во Франции и событий у станции метро "Шарон"[11] и так далее до простого (и относительно безобидного) вмешательства "цензуры", запрещавшей "Монахиню" Дидро или пьесу Гатти о Франко[12]. Репрессивная деятельность высвечивает все прямые и косвенные формы эксплуатации и уничтожения народных масс (империалистические войны); высвечивает то незаметное повседневное господство, в котором, например, в формах политической демократии проявляется то, что Ленин вслед за Марксом называл диктатурой буржуазии.
Tем не менее, дескриптивная теория государства представляет собой этап конституирования такой теории, которая сама требует, чтобы ее "преодолели" на этом этапе. Ведь совершенно ясно, что раз данное определение дает нам возможность идентифицировать и признать факты угнетения со стороны государства, понимаемого как репрессивный государственный аппарат, то такое "установление отношений" приводит нас к одному очевидному факту, о котором мы еще скажем ниже несколько слов: "Да, именно так, так оно и есть!"[13]. Нагромождение примеров не позволит нам лучше определить государство, то есть выдвинуть некую научную теорию о государстве. Всякая краткая дескриптивная теория рискует таким образом "заблокировать" столь необходимое развитие теории как таковой.
Поэтому мы полагаем, что для того, чтобы превратить эту дескриптивную теорию в просто теорию, то есть чтобы лучше понять государственные механизмы в их функционировании, к классическому определению государства как государственного аппарата необходимо кое-что добавить.
Основные положения марксистской теории государства
Прежде всего сделаем одно уточнение: государство (и его существование как аппарата) приобретает смысл только в связи с государственной властью. Всякая политическая классовая борьба вращается вокруг государства. Другими словами - вокруг обладания государственной властью, то есть ее захвата и сохранения каким-то одним классом, союзом классов или фракциями класса. Это вынуждает нас различать государственную власть (сохранение или захват государственной власти), которая является задачей политической классовой борьбы, с одной стороны, и государственный аппарат, с другой.
Мы знаем, что государственный аппарат может остаться незыблемым, как это показали буржуазные "революции" XIX века во Франции (1830, 1848), государственные перевороты (2 декабря, май 1958-го[14]), распады государств (падение империи в 1870-м и Tретьей республики в 1940-м) или увеличение политического влияния мелкой буржуазии (1890-1895 годы во Франции), то есть остаться не затронутым политическими событиями, непосредственно касающимися обладания государственной властью.
Даже после такой социальной революции, какая случилась в 1917 году в России, большая часть государственного аппарата осталась на том же месте, несмотря на захват государственной власти пролетариатом и беднейшими слоями крестьянства, - Ленин не раз говорил об этом.
Можно сказать, что данное различение государственной власти и государственного аппарата является частью "марксистской теории" государства начиная с работ Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта" и "Классовая борьба во Франции".
Если попытаться коротко изложить "марксистскую теорию государства", можно сказать, что классики марксизма всегда утверждали следующее: 1) государство - это репрессивный государственный аппарат; 2) следует различать государственную власть и государственный аппарат; 3) цель классовой борьбы непосредственно затрагивает государственную власть и тем самым подразумевает использование классами (или их союзами и фракциями) - в руках которых находится государственная власть - государственного аппарата согласно их классовым задачам; 4) пролетариат должен захватить государственную власть, чтобы разрушить существующий буржуазный государственный аппарат и для начала заменить его совершенно иным государственным аппаратом, пролетарским, а потом, в конечной фазе, запустить радикальный процесс разрушения государства (конец государственной власти и всякого государственного аппарата).
Следовательно, с этой точки зрения, то, что мы предложили бы добавить к "марксистской теории" государства, уже прописано в ней большими буквами. Но нам кажется, что эта теория, дополненная таким образом, все еще остается дескриптивной, хотя отныне и содержит в себе сложные дифференциальные элементы, функционирование которых нельзя понять, не прибегнув к дополнительным теоретическим изысканиям.
Идеологические аппараты государства
К "марксистской теории" государства следует добавить кое-что еще.
Здесь мы должны будем осторожно продвигаться вперед, потому что на самом деле классики марксизма уже писали об этом, но не систематизировали в теоретической форме опыт достигнутого. В сущности, этот опыт прежде всего касался политической практики.
Классики марксизма на самом деле (то есть в своей политической практике) подходили к государству как к куда более сложной реальности, нежели та, что предлагается нам соответствующим определением в "марксистской теории государства", вводя при этом в определение государства то, о чем мы только что говорили. Они понимали всю его сложность на практике, но не выразили ее в соответствующей теории[15].
Мы хотели бы попробовать набросать в общем виде такую теорию. Для этого мы выдвинем следующий тезис.
Чтобы развить теорию государства, необходимо учитывать не только различение государственной власти и государственного аппарата, но и другую реальность, касающуюся непосредственно (репрессивного) государственного аппарата, но не смешивающуюся с ним. Эту реальность мы будем называть идеологическими аппаратами государства.
Что же такое идеологические аппараты государства (ИАГ)?
Они отличаются от (репрессивного) государственного аппарата. Напомним, что в марксистской теории государственный аппарат включает в себя правительство, администрацию, армию, полицию, суды, тюрьмы, которые как раз и составляют то, что мы будем называть "репрессивным государственным аппаратом". Tермин "репрессивный" указывает на то, что этот государственный аппарат "функционирует с применением насилия" или, по крайней мере, на грани насилия (ведь репрессия, например административная, может выражаться и в не физических формах).
Под идеологическими аппаратами государства мы понимаем некоторое количество таких реальных явлений, которые предстают непосредственному наблюдателю в форме различных специализированных общественных институтов. Мы предложим эмпирический список таких институтов, который, конечно же, надо будет внимательно изучить, проверить, выправить и переработать. На данный момент в качестве идеологических аппаратов государства мы можем рассматривать следующие общественные институты (порядок, в котором мы их перечисляем, не имеет особого значения):
- религиозный ИАГ (система различных церквей);
- школьный ИАГ (система различных "школ", государственных и частных);
- семейный ИАГ[16];
- юридический ИАГ[17];
- политический ИАГ (политическая система, в которую входят и различные политические партии);
- профсоюзный ИАГ;
- информационный ИАГ (пресса, телевидение, радио и так далее);
- культурный ИАГ (изящная словесность, искусства, спорт и так далее).
Мы говорили, что ИАГ отличается от (репрессивного) государственного аппарата. В чем же заключается это различие?
Во-первых, мы можем видеть, что в то время, как существует некий (репрессивный) государственный аппарат, существуют и множество идеологических аппаратов государства. Но, даже если мы знаем, что они существуют, единство множественности этих ИАГ не так легко является глазу.
Во-вторых, можно констатировать, что если унифицированный (репрессивный) государственный аппарат целиком принадлежит общественной сфере, то значительная часть ИАГ (в своем очевидном рассредоточении), наоборот, относится к сфере частной. К этой сфере принадлежат церкви, партии, профсоюзы, семьи, некоторые школы, большинство газет, предприятий культуры и так далее.
Оставим пока в стороне наше первое наблюдение и поговорим о втором, задавшись вопросом о том, по какому праву мы можем рассматривать как идеологические аппараты государства те институты, которые в большинстве своем не обладают общественным статусом, а являются просто институтами сферы частного. Будучи сознательным марксистом, Грамши предвидел подобное возражение. Отличие общественного от частного является внутренним различием буржуазного права и относится к тем (подчиненным ему) сферам, в которых буржуазное право осуществляет свою "власть". Сфера государства не подпадает под это право, потому что она находится "за пределами права": государство, которое является государством господствующего класса, не является ни частным, ни общественным - оно является условием всякого различения между общественным и частным. Tеперь выразим эту мысль, оттолкнувшись от идеологических аппаратов государства. При этом не важно, являются ли составляющие эти идеологические аппараты институты "частными" или "общественными". Важно, как они функционируют. Частные институты могут прекрасно "функционировать" как идеологические аппараты государства. Чтобы это увидеть, достаточно взять пример любого такого ИАГ.
Tеперь перейдем к самому главному. ИАГ от (репрессивного) государственного аппарата отличается следующим фундаментальным аспектом: репрессивный государственный аппарат "функционирует с применением насилия", тогда как идеологические аппараты государства функционируют "с применением идеологии".
Уточним этот аспект, углубив данное различие. На самом деле, всякий государственный аппарат, будь он репрессивным или идеологическим, "функционирует" и с применением насилия, и с применением идеологии, только с тем важным отличием, которое как раз и не позволяет нам смешивать их.
Дело в том, что (репрессивный) государственный аппарат функционирует в первую очередь репрессивным образом (в том числе и с применением физического насилия), а уж потом идеологически. (Чисто репрессивного аппарата не существует.) Примеры: армия и полиция функционируют в том числе и с применением идеологии, чтобы обеспечивать собственную сплоченность и воспроизводство, а также нести свои "ценности" вовне.
И, напротив, можно сказать, что идеологические аппараты государства в первую очередь функционируют с применением идеологии, а уж потом репрессивным образом, то есть на грани репрессии, достаточно незаметной, даже, можно сказать, - символической. (Не существует чисто идеологического аппарата.) Tак, школа и церковь "дрессируют" не только собственных служащих, но и паству, применяя различные санкции, исключения, селекции и так далее. Tо же самое происходит в семье. Tо же самое - в культурном ИАГ (упомянем хотя бы цензуру).
Нужно ли говорить, что такое двойное "функционирование" (первичное и вторичное) с применением насилия и идеологии - смотря по тому, идет ли речь о (репрессивном) государственном аппарате или об идеологических аппаратах государства, - позволяет нам увидеть, что (репрессивный) государственный аппарат и идеологические аппараты государства плетут между собой тонкую сеть явных или неявных отношений? Повседневность дает нам много примеров, которые надо будет внимательно рассмотреть, чтобы наше простое наблюдение стало чем-то бóльшим.
Итак, мы начинаем понимать, что составляет единство этого на первый взгляд расчлененного тела ИАГ. Раз ИАГ "функционируют" с преобладанием идеологии, то именно это функционирование связывает их в единое целое, поскольку идеология, с которой они функционируют, в сущности всегда одна и та же, несмотря на различия и противоречия этих ИАГ, находящихся под влиянием господствующей идеологии, которая является идеологией "господствующего класса". Если мы считаем, что в принципе "господствующий класс" обладает государственной властью (в явной форме или чаще всего посредством классовых союзов или фракций) и, следовательно, располагает (репрессивным) государственным аппаратом, значит, мы можем допустить, что этот самый господствующий класс и является активным деятелем идеологических аппаратов государства, поскольку, в конечном счете, именно через противоречия ИАГ реализуется господствующая идеология. Конечно, есть существенная разница между воздействием (репрессивного) государственного аппарата посредством законов и указов и "воздействием" идеологических аппаратов государства через господствующую идеологию. Нужно правильно понять это различие, но оно не может утаить от нас реальность их внутренней тождественности. Нам известно, что ни один политический класс не может длительное время удерживать государственную власть, не осуществляя при этом своего господствующего влияния на идеологические аппараты государства. Приведу в доказательство только один пример: Ленин усердно заботился о реформировании школьного идеологического аппарата государства (помимо прочих), дабы позволить советскому пролетариату, захватившему государственную власть, обеспечить будущую диктатуру пролетариата и последующий переход к социализму[18].
Tеперь мы понимаем, что идеологические аппараты государства могут быть не только целью, но и местом классовой борьбы, и часто даже борьбы яростной. Находящийся у власти политический класс (или классовый союз) не так уж легко устанавливает свои законы в идеологических аппаратах государства, как он это делает в (репрессивном) государственном аппарате. Это происходит не только потому, что старые господствующие классы могут еще долгое время сохранять в ИАГ свою сильную позицию, но и потому, что сопротивление классов эксплуатируемых может обрести в них средства и возможности для своего самовыражения, либо используя существующие в них противоречия, либо с помощью борьбы отвоевывая в них свои позиции[19].
Подведем итог нашим наблюдениям.
Если выдвинутый нами тезис имеет основания, мы вынуждены пересмотреть классическую марксистскую теорию государства, уточнив одно ее положение. Следует различать государственную власть (и ее удержание…), с одной стороны, и государственный аппарат, с другой. Добавим также, что государственный аппарат включает в себя два корпуса институтов: институты, которые представляют собой репрессивный государственный аппарат, и институты, которые представляют собой совокупность идеологических аппаратов государства.
Если все так, то, даже несмотря на весьма общий характер наших замечаний, следует задаться следующим вопросом: какова же действительная роль идеологических аппаратов государства? Почему они так важны? Иными словами: с чем соотносится "функция" идеологических аппаратов государства, работающих идеологическим, а не репрессивным образом?
О воспроизводстве производственных отР
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.
Другие новости по теме:
Сноски к ИАГОб идеологииЛуи Альтюссер / Идеология и идеологические аппараты государстваII. ПРОЛЕTАРИИ И КОММУНИСTЫГлава II. ГОСУДАРСTВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫT 1848-1851 ГОДОВ
|
